С чем столкнутся казахстанские пользователи в случае принятия поправок, которые позволяют ограничивать доступ к социальным сетям и мессенджерам? Какова вероятность того, что государственные органы под предлогом защиты детей от вредной информации будут блокировать нежелательный для властей контент? И что будет, если западные соцсети и мессенджеры откажутся сотрудничать с казахстанскими властями? Азаттык поговорил с директором общественного фонда Digital Paradigm, участником экспертной группы по цифровым правам Елжаном Кабышевым.
Азаттык: В марте в сенат парламента поступил проект закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам защиты прав ребёнка, образования, информации и информатизации». Этот законопроект содержит ряд норм, известных как «поправки Сарыма — Закиевой», позволяющих блокировать соцсети в стране. Мажилис начал рассматривать данный законопроект еще осенью прошлого года. В ноябре власти Казахстана и представители социальной сети Facebook обменялись противоречащими друг другу заявлениями, после чего законопроект исчез на несколько месяцев из поля зрения общественности. Почему спустя месяцы мажилис одобрил данный законопроект?
Елжан Кабышев: На самом деле всё началось не осенью прошлого года, а гораздо раньше: первое заседание рабочей группы было проведено 20 мая 2020 года. То есть прошло почти два года, как начали работать над проектом. Что касается паузы, я не могу точно утверждать, но, возможно, повлиял шум в сетях осенью прошлого года. Тогда же вице-министр информации и общественного развития Ойшыбаев (Кемелбек Ойшыбаев был освобожден от должности в конце января 2022 года по собственному желанию) заявлял, что смягчат некоторые нормы в проекте.
В итоге смягчили нормы о «приземлении». В первоначальном виде соцсети и мессенджеры обязаны были открывать филиалы или представительства на территории Казахстана, а руководителем новообразованной организации назначать гражданина РК, а теперь решили ввести институт законных представителей. Это люди, которые будут представлять интересы соцсети или мессенджера, взаимодействовать с госорганом и удалять или ограничивать контент по требованию уполномоченного органа. На последнее отдается 24 часа. Учитывая, что казахстанцы массово используют Instagram, Facebook и Telegram, полагаю, они будут ежедневно получать тысячи предписаний от МИОР (министерства информации и общественного развития, которое в законопроекте указано в качестве уполномоченного органа. — Ред.) А в случае неисполнения министерство может добиваться прекращения их деятельности на территории Казахстана.
Добавлена норма и о введении счетчиков. Если примут этот проект, то соцсеть или мессенджер будут обязаны установить программное обеспечение, считающее количество пользователей платформы. Если среднесуточное количество пользователей из Казахстана превысит 100 тысяч, то обязанностей у соцсети прибавится.
Азаттык: Известно, что один из авторов поправок, Айдос Сарым, в сентябре приглашал всех желающих участвовать в рабочей группе по обсуждению законопроекта. Вошли ли в рабочую группу в итоге эксперты в области цифровых прав, правозащитники?
Елжан Кабышев: Работа над этим проектом закона началась еще в мае 2020 года, но мы узнали об этом только полтора года спустя — осенью прошлого года. И только тогда мы сумели войти в рабочую группу, и то после того, как многие активисты, правозащитники, эксперты выразили возмущение, почему такое серьезное решение принимается без обсуждения с общественностью. Но я хочу сказать, что нормального диалога с экспертами всё же не состоялось. Мы пытались объяснить, что некоторые нормы не совсем уместны в этом проекте, так как в законодательстве и так прописаны ответственность за клевету и травлю. То есть уже есть юридические процедуры, которые позволяют защитить ребенка в Сети, — это во-первых. Во-вторых, в сравнительной таблице законопроекта, где указано, что соцсети и мессенджеры обязаны пройти регистрацию, назначить законных представителей, там ничего не говорится о детях.
Азаттык: Авторы законопроекта утверждают, что преследуют благие цели и подобное новшество необходимо для защиты детей от кибербуллинга. Каждые полгода Google публикует отчет о том, какой контент государства просят удалить из сервисов компании (YouTube, Blogger и другие), а также из поисковика. Согласно последнему отчету Google, 40 процентов запросов казахстанских властей направлены на удаление контента, содержащего критику в адрес представителей власти, и еще 40 процентов касаются «национальной безопасности», и лишь 4 процента касаются «дискриминационных высказываний». Можно ли предположить, что МИОР под предлогом защиты детей от сетевой травли может требовать удаления практически любого контента? Есть ли риск, что МИОР будет блокировать неудобный для властей контент?
Елжан Кабышев: Я считаю, что будет. По сути, сейчас и сложилась такая практика. Если взять закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», что там подразумевается под вредной информацией? «Вредная информация» — это достаточно расплывчатая терминология. И в принципе, многие материалы можно подвести под этот знаменатель. В законе о защите детей от вредной информации указано шесть пунктов, которые расписаны расплывчато. Поэтому под предлогом «вредной информации» для детей можно достаточно легко ограничивать большое количество контента. Например, информация, содержащая ненормативную лексику. В соцсети каждый второй комментарий содержит оскорбление и нецензурную лексику. Конечно, с этим надо бороться. Но если бороться таким методом, то соцсети вообще можно заблокировать.
Работу по выявлению «противоправного контента и запрещенной информации» проводит МИОР. И дети, защита детей в Сети — это очень удобное основание.
Соцсети и мессенджеры — своего рода последняя инстанция, через которую можно достучаться до властей. Они как раз таки помогают выявлять и распространять факты, связанные с нарушением прав ребенка. Например, благодаря соцсетям многие узнали о случае мальчика из Абая. Я опасаюсь, что если в конечном итоге примут проект закона в таком виде, то, вероятно, информация о нарушениях прав ребенка будет до нас доходить еще меньше.
Азаттык: Если поправки будут приняты в нынешнем виде, чем еще это грозит казахстанцам?
Елжан Кабышев: В первую очередь ограничением прав на поиск, получение и распространение информации, права на свободу слова, выражать свое мнение. Вы опубликовали какой-то материал, связанный с информацией, которая каким-то образом влияет на определенное должностное лицо или раскрывает его правонарушения или преступления. Или, например, вы публикуете фотографию, изобличающую домашнее насилие или пытки, пытаясь тем самым обратить внимание общественности на эту тему. Эти фотографии содержат раны, ожоги, следы избиения и априори являются вредной информацией для детей. И здесь, если эти поправки будут приняты в нынешнем виде, то доступ к такой информации должен быть ограничен в течение одного дня. Если же соцсеть после получения предписания не предпримет никаких действий или откажется удалять, то полностью будет заблокирована на территории Казахстана.
Азаттык: Согласно поправкам, онлайн-платформы должны назначить своего законного представителя по взаимодействию с уполномоченным органом в области средств массовой информации и удалять либо ограничивать контент в течение 24 часов. Как вы думаете, пойдут ли они на такой шаг, если закон примут?
Елжан Кабышев: По крайней мере, у Meta, думаю, возникнет принципиальный вопрос, исполнять ли законы государства, которое является соседом России. Я подозреваю, что есть риск, и он не маленький, что если нормы будут приняты в текущем виде, то Facebook и Instagram посчитают, что им легче не исполнять их вообще. Соответственно, они будут ограничены или заблокированы вовсе.
Азаттык: После вторжения в Украину российские власти заблокировали Facebook, Twitter, Instagram. Недавно Тверской районный суд Москвы признал корпорацию Meta экстремистской организацией и запретил ее социальные сети Facebook и Instagram. Как выглядят поправки в законопроект на фоне российских блокировок? Идет ли Казахстан по тому же пути, что и Россия?
Елжан Кабышев: Я сомневаюсь, что мы будем признавать Meta экстремистской организацией, потому что у нас нет пока на это оснований. Я не думаю, что проект закона как-то связан с последним конфликтом, поскольку работа по проекту закона ведется уже второй год. Однако некоторые нормы были перетянуты из российского законодательства, и они в принципе похожи. Регулирование интернета Россия начала еще в 2010 году, и защита детей в Сети была основанием для этого. Сейчас мы видим, к чему это привело. Казахстан же, в свою очередь, только недавно начал защиту ребенка в Сети. Однако у нас и раньше было регулирование контента по другим основаниям. Но в последние годы государство нацелилось на «защиту детей в Сети». И это очень сильно похоже на практику России в начале 2010-х годов.
КОММЕНТАРИИ